прекратиться, даже состав с углем застрял в снегу. В пятницу вечером строителям пришлось еще раз выйти из бараков, чтобы расчистить дорогу до нетопленого клуба— два километра! Они проклинали Файта, не пожелавшего перенести партсобрание. Уже за полночь сто двадцать членов партии подняли, голосуя, закоченевшие руки и объявили Гансу Рихтеру выговор за «индифферентное отношение» к побегу Виктории. После собрания Лабуда сказал ему:
—  Тебе надо было приехать сюда раньше, добровольно.
Остальные, храня ледяное молчание, поспешили уйти в кружащуюся вихрем снежную мглу.
Ганс и сам не заметил, как сбился с дороги.
—  Эй, товарищ, там не пройти,— окликнул его женский голос.
Он сделал еще несколько шагов, потом остановился и оглянулся. Молодая женщина, крановщица, с которой он был знаком лишь мельком, подошла к нему, утопая в рыхлом снегу, и примирительно сказала:
—  Ничего, мир от этого не перевернется.
Она была сильно укутана, как все в ту зиму, только на миг обернулась к нему лицом, и ему показалось,