где зажигались огни, а Лабуда и остальные, наверно, получили пищу для новых пересудов: «И где он только запропастился? Ведь должен давно уже быть здесь! Ой, ребята, не натворил бы он глупостей!»
—  Я знала Викторию,— сказала женщина.
Ганс кивнул, он не удивлялся. Большинство рабочих видели, как она ходила по стройке в развевающемся белом халате. Ее чертежи какое-то' время еще передавали из рук в руки, вносили поправки, кое-что расширяли или вычеркивали; потом были получены новые планы, а старые пылились теперь по углам бараков. По-прежнему не хватало материалов, иногда цемента; стройка продвигалась медленнее, чем им всем хотелось,— зима, тысячи трудностей, отговорок.
—  Многие бросили,— сказала женщина,— я тоже давно собиралась уехать.
Она принялась рассказывать о себе, о том, как пять лет назад начала здесь работать подсобницей на кухне. Окошко на раздаче поначалу было для нее окном в мир, и мир этот в ее представлении был много лучше, чем на самом деле. Строители ели, курили, о чем-то